— Убийцы!!! — взревел Неснедаемый.
Пламя, бившее из обрубка руки, обрело форму чудовищной косы. Мощью она не уступала железному эквиваленту. Её огненный серп отхватил ноги семерым демонам, а восьмую тварь перерубил пополам.
Пока Неснедаемый расправлялся косой с обезноженными солдатами, один из уцелевших в побоище демонов бросился на него сзади и одним чистым ударом отсёк руку с косой. Неснедаемый обернулся, чтобы дать отпор нападавшему, однако его встретила сотня других воинов, и они бросились на него с невиданным остервенением: солдаты Ада резали, рубили, потрошили, прокалывали, кромсали — их нападение было столь неистовым, что огонь, вскипевший в костях Неснедаемого, — полымя, способное вмиг испепелить всех противников, — так и не вырвалось на волю.
За этим последовало бесславное, безрадостное добивание. Вот некогда величественная тварь уже на коленях, вот уже едва приподымается на уцелевшей руке, вот уже на боку, и вот тело уже едва различимо в огненном кострище из отрубленных конечностей. Над всем этим подымалась жирная копоть, и когда вонь долетела до Гарри, она напомнила ему смрад горящего мусора.
— Итак, финал, — сказал Жрец Ада. — Все эти годы я преследовал единую цель — подготовиться всеми доступными способами и стать во главе армии, которая вывела бы жителей Ада из пропасти, в которую нас заключили за грехи Падшего.
Он постучал себя по лбу.
— Здесь хранятся все магические знания, некогда принадлежавшие колдунам Верхнего мира. Расстались они с ними не безропотно. Многие дрались до последнего вздоха. Но я не терял терпения. Я знал, что пройдёт время, и настанет день, когда я предстану перед вами во всесилии, располагая всеми знаниями наших противников. С помощью такой мощи я мог бы уничтожить весь мир и воскресить его десять раз. Всегда новым способом. Итак, дорога ветвится. С теми, кто пойдёт со мной, я поделюсь своей силой. Кто присоединится ко мне? Кто поведет со мной агнцев на жертвенный алтарь?
Ответ толпы был подобен рёву огромного, очнувшегося от спячки чудовища. Как только армия испустила этот первобытный крик, с разлома в полу поднялась призрачная тень. Она воспарила в воздухе позади Жреца Ада — некоторые её обрывки подымались быстрей других, рассеивая тёмную пыль.
Зрелище не избежало глаз толпившихся в соборе демонов. Сначала они подумали, что это очередное доказательство могущества их нового лидера. Однако радостные возгласы быстро перешли в благоговейный шепот: теневая завеса всё набирала высоту, а чёрная пыль распространяла её послание — она поглощала огонь факелов, и те испускали предсмертную копоть, лишь сгущавшую черноту потемневшего воздуха.
— Что это за жалкие фокусы? — прошипел Жрец Ада.
Тени захватывали собор. Они воспаряли к потолку и ширились во все стороны, пока не упирались в стены, и, наконец, в помещении воцарилась тьма, в которой светились только угли от угасших огней.
А затем тьма поглотила даже золу, и в соборе воцарилась непроглядная ночь. Послышались возгласы усомнившихся демонов.
— Повелитель, отзовитесь! — крикнул один воин.
— Вы испытываете нашу веру? — вопросил другой.
— Я верую, мой Повелитель!
— Да! — прошелестело толпой.
— Мы все веруем.
— Избавь нас от тьмы, Повелитель! Она ослепляет нас!
Солдаты резко смолкли — во тьме позади платформы вспыхнула молния, и послышался могучий, зычный голос:
— Кто осквернил моё святилище? — прогремел он, и вуаль тьмы рассеялась.
8
Светящийся силуэт голого Люцифера завис в воздухе. Зрелище было необычайным. Гарри изумило, что теперь, когда Король Ада не сидел на троне в согбенной, надломленной позе, а распрямился во весь рост, в высоту он достигал восемь [65] с лишним футов.
Анатомия Люцифера была человеческой, однако в ней имелись небольшие отклонения — едва заметные девиации в пропорциях, придававшие телу падшего ангела уникальный вид. Он имел длинные конечности, нос и шею, на редкость широкий лоб, не отмеченный ни единой морщиной сомнений. Гениталии казались необычайно крупными, глаза — необычайно голубыми, а кожа — необычайно бледной. Волосы его были острижены так коротко, что сквозь них виднелся череп, однако шевелюра обладала собственным свечением, как и лёгкий пушок на лице, шее и поросль, спускавшаяся от груди к паху, где она разрослась куда более пышно.
Никто не осмеливался заговорить. Казалось, даже окутавший собор дым замер в ожидании следующих слов Люцифера. И когда Дьявол заговорил, свет вырвался из его рта, озарив облачко тумана, которое окутало речь Владыки Ада:
— Я был любимейшим ангелом Бога Иеговы, — сказал он и развёл руки в стороны, дабы собравшиеся увидели его во всей красе. — Но меня низвергли, лишив отцовского присутствия, — я был слишком горд, слишком амбициозен. Он намеревался наказать меня Своим отсутствием, и кара оказалась столь жестокой, что моя душа не выдержала страданий. Я сопротивлялся, однако горе сломило меня. Я пожелал оборвать дарованную мне Создателем жизнь. Я пожелал избавить себя от бытия и знания, от этих источников нестерпимых мучений. И я умер для этой жизни. Я обрёл свободу. Упокоился в склепе под собором, который построил на краю Ада…
Когда Люцифер заговорил о свободе, голос его смягчился и затих до едва слышимого шелеста. Но вдруг этот шепот взорвался яростным рёвом:
— ОДНАКО МНЕ БЫЛО ОТКАЗАНО В СМЕРТИ! Я ПРОСЫПАЮСЬ НАГИМ, В РУИНАХ ОБЕСЧЕСЧЕННОГО СКЛЕПА! И В МОЁМ СВЯТИЛИЩЕ — ТАМ, ГДЕ Я ДОЛЖЕН БЫЛ ПРОВЕСТИ ВЕКА В ОБЬЯТИЯХ ТИШИНЫ, — Я НАХОЖУ СБРОД, ОТ КОТОРОГО РАЗИТ БЕЗУМИЕМ, УБИЙСТВОМ И ЖАЖДОЙ КРОВИ. СБРОД, КОТОРЫЙ БЕСЧЕСТИТ ДВОРЕЦ МОЕГО ЗАБЫТИЯ!
Он замолчал, чтобы стихло эхо злостной тирады — могло показаться, что оно крушило по собору не одну минуту. Когда он заговорил вновь, голос его зазвучал тихо, однако слова чётко прозвенели в черепах всех собравшихся.
— Почему я наг? — вопросил Падший.
Он вперил взгляд в Жреца Ада — тот стоял перед ним в дьявольских доспехах. Киновит промолчал. Люцифер улыбнулся. Он повторил свой вопрос, и голос его приобрёл по-лукавому искусительный оттенок:
— Почему я наг?
Гарри безотрывно наблюдал за разворачивавшейся сценой из безопасности тайника.
— Ну же, — прошептал он так тихо, что его не услышала даже Норма, хотя его слепая подруга стояла рядом, вцепившись в его руку. — Ну же, убей ублюдка!
Наконец, Жрец заговорил.
— Мой Король, Вы были мертвы, — сказал он. — Я пришел за Вами. Всю свою жизнь я…
— … готовился к мигу нашей встречи, — закончил за него Люцифер.
— Да.
— Даже смерти не уберечь меня от пытки повторениями.
— Повелитель?
— Я слышал эту историю. Я видел тебя. Я видел вас всех! В бессчётных воплощениях! — крикнул Дьявол толпе, внимательно следившей за каждым его движением.
Когда он заговорил вновь, речь его была медленной и усталой:
— Мне это больше не нужно.
С этими словами он шагнул в воздух и протянул руки к Жрецу Ада. Но у некогда принадлежавших ему доспехов появился новый владыка, и они ответили на приближение Люцифера выбросом защитных шнуров света, расплетавшихся при ударах о тело нового врага.
Страх киновита вмиг испарился. Латы приняли его, как нового владельца; кипевшие в нём магические силы были сильней, чем когда-либо, а Дьявол стоял прямо перед ним, нагой и болезненный. Война не окончена. Победитель не определён. Жрец Ада глубоко вдохнул и изрёк призывные слоги Восьмого Двигателя:
— Аз… Йа… Ай… Эл… Эк… Ки… Ат… Лу… Ат… Ту… Йех… Мез… Эз… Эй… Йа… Нэх… Арк… Беж… Ии… Ат… Ту.
Не успел окончиться поток этих звуков, как вырвалась наружу их сила. Поднялась вонь — смрад жизни и смерти, слившийся в единую реку разумного жира. В этой пленительной настойке кружились тайны зарождения всего мира и секреты его же кончины. Вокруг головы киновита кружились и болезни, способные низвергнуть в прах населения целых планет, и их же противоядия — нужен был лишь смелец, рискнувший бы жизнью, чтобы найти их в токсическом буйстве болезней и безумия. Этого Жрец и добивался — без лишнего промедления он погрузил кисти рук в Иной Гумус.