— Д-да, — пробормотал Тодд, неуверенно обернувшись на Тэмми. — Мы к ней.

— Отлично. — Охранник перевел взгляд на Тэмми: — А это кто, можно узнать?

— О, это Тэмми. Тэмми, познакомься, это Рон. Рон, это Тэмми. Сегодня вечером Тэмми — моя девушка.

— Вам повезло, — вновь расплылся в улыбке Рон. — Сейчас я позвоню мисс Фрайзель и сообщу ей, что вы подъезжаете.

— Не надо, — возразил Тодд, поспешно сунув в руку Рона двадцатидолларовую банкноту. — Мы хотим сделать ей сюрприз.

— Не надо так не надо, — покладисто пожал широкими плечами Рон. — Рад был увидеть вас… — Тэмми не сразу поняла, что он обращается к ней. — Считаю за честь познакомиться с новой подругой мистера Пикетта, — заявил он без малейшей иронии в голосе. Судя по всему, говорил он вполне искренне.

— Спасибо, — важно кивнула не ожидавшая подобной любезности Тэмми.

— Черт побери. У нее вечеринка, — процедил Тодд, когда они наконец миновали сторожевую будку.

— Ну и что?

— То, что в доме, как я и ожидал, полно всякого сброда. И все они будут на меня пялиться.

— Рано или поздно вам все равно придется показаться на людях.

Тодд остановил машину прямо посреди улицы.

— Сейчас я не могу. Я еще не готов.

— Неправда. Вы вполне готовы. И чем дальше вы оттягиваете, тем труднее вам будет наконец прервать свое затворничество.

Тодд упрямо затряс головой, повторяя:

— Нет. Нет. Я не могу.

Тэмми накрыла его руку своей.

— Я нервничаю не меньше вашего, — призналась она. — Чувствуете, какая у меня холодная рука?

— Да.

— Но мы с вами решили получить ответы на свои вопросы. И сделать это нужно как можно быстрее. Иначе она придумает, как соврать нам поубедительнее.

— А вы что, ее знаете? — удивленно спросил Тодд.

— Максин? Можно сказать, знаю. Она являлась ко мне в кошмарных снах.

— Самое подходящее для нее место. Но вам-то она почему снилась?

— Потому что она стояла между мной и вами.

— Угу, — хмыкнул Тодд. Тэмми промолчала.

— Ну и что же вы решили? — наконец подала она голос.

— Ситуация дерьмовая. Мне вовсе не хочется ввалиться на эту чертову вечеринку.

— Мне тоже. Но…

— Знаю, знаю. Нельзя терять времени… Ладно. Будь по-вашему. Но первому, кто посмеет сказать хоть что-нибудь по поводу моей внешности, я закачу хорошую оплеуху.

Машина тронулась с места. Дома, мимо которых они проезжали, и по размерам, и по архитектуре были куда скромнее, чем ожидала Тэмми. Роскошная безвкусица, которой так славился Беверли-Хиллз, здесь отсутствовала полностью; не было ни фальшивых средневековых замков, ни поддельных особняков в стиле Тюдоров. Дома имели до крайности непритязательный вид и большей частью обходились почти без архитектурных изысков. К тому же они стояли слишком близко друг к другу.

— Здесь трудно сохранить тайну частной жизни, — заметила Тэмми.

— Здесь каждый притворяется, что не смотрит на соседа. Может, и на самом деле не смотрит. Потому что всем здесь наплевать друг на друга. Да, вот это больше похоже на правду.

— Я вдруг подумала, что у вас с Катей немало общего. Вы оба постоянно в центре внимания. Люди вечно глазеют на вас… и не догадываются, что вы при этом ощущаете.

— Ощущение странное. Словно кто-то каплю за каплей тянет из тебя кровь.

— Да, это не слишком приятно.

— Мягко говоря.

Они свернули за угол и увидели наконец цель своей поездки. В честь вечеринки дом был украшен гирляндами крошечных лампочек, а по обеим сторонам от входной двери, подобно часовым, стояли две пальмы.

— Похоже, Рождество пришло сюда раньше срока, — усмехнулась Тэмми.

— Да уж.

Перед домом сновали слуги, облаченные в униформу; они отгоняли машины гостей от ворот и парковали их в сторонке.

— Ну что, готовы? — спросил Тодд.

— Не слишком. Как, впрочем, и вы.

— Хотите сделать еще кружок по кварталу?

— Пожалуй.

— Нет уж. Слишком поздно.

Двое слуг, старательно растягивая губы в приветственной улыбке, уже направлялись к машине. Прежде чем дверца распахнулась, Тодд судорожно сжал руку Тэмми.

— Не оставляйте меня одного, — прошептал он. — Обещайте, что все время будете рядом.

— Обещаю, — шепнула Тэмми и, вскинув голову, попыталась придать своему лицу выражение, подходящее богатой и знаменитой женщине, достойной спутнице Тодда Пикетта. Последний меж тем отдал слуге ключи от машины.

— Я так полагаю, вы впервые присутствуете на настоящей, голливудской вечеринке высшей категории? — осведомился Тодд.

— Вы очень догадливы.

— Значит, вы неплохо позабавитесь. Наблюдать за акулами, резвящимися в плавательном бассейне, порой бывает любопытно.

Глава 7

Впервые за три четверти века страх одержал над ней верх. Это случилось, когда машина покидала каньон Холодных Сердец. Джерри, сидевший за рулем, услышал в темноте Катин голос, непривычно тусклый и хриплый:

— Я не знаю… не знаю, что мне делать… Не знаю, смогу ли я.

— Ты хочешь, чтобы я повернул назад? Тебе стоит только сказать мне об этом.

Ответа не последовало. В полумраке салона раздавались лишь приглушенные всхлипывания.

— Мне жаль, что Зеффера нет рядом, — наконец пробормотала Катя. — Почему я была так жестока с ним?

Судя по всему, она разговаривала сама с собой, не ожидая от Джерри никакой реакции.

— И почему только я уродилась такой сукой? Такой злобной сукой, — все сетовала женщина, — Господи, господи. Все, что я любила…

Она внезапно осеклась и поймала взгляд Джерри в зеркале.

— Не обращай внимания. Просто сумасшедшая старуха бормочет всякую ерунду…

— Может, нам лучше вернуться и найти мистера Зеффера? Он наверняка согласится поехать с тобой. Насколько я понял, у вас вышла небольшая размолвка, и…

— Зеффера больше нет, Джерри. Он вывел меня из терпения, и я…

— Убила его?

— Нет. Оставила его в Стране дьявола. И я видела, что один из охотников нанес ему рану. Смертельную рану.

— Господи Иисусе.

Джерри резко остановил машину. Охваченный ужасом, он молчал, уставившись в окно.

— Что ты от меня хочешь? — наконец выдавил он из себя. — Если ты не можешь обойтись без Зеффера, я тут ничем не могу помочь.

— Не обращай на меня внимания, — повторила Катя. — Могу я немного погрустить? Разумеется, я обойдусь без Зеффера. У меня просто нет другого выбора. — Она глянула в окно. — Давненько я не была в реальном мире. Вот и расклеилась.

— С каких это пор Лос-Анджелес стал реальным миром?

Катя рассмеялась, сочтя его слова шуткой, и Джерри с готовностью подхватил ее смех. Затем, все еще улыбаясь, он направил машину к подножию холма. Где-то на полпути между бульваром Сансет и тем местом, где Катя поддалась внезапной слабости, они пересекли границу каньона Холодных Сердец.

Они оба знали, куда ехать, поэтому разговаривать в дороге не было необходимости. Джерри не мешал Кате предаваться горьким мыслям. Он знал историю Голливуда как свои пять пальцев и не сомневался, что нынешний облик города поразит Катю. В ее времена бульвар Сансет представлял собой невзрачное шоссе, а Сенчери-Сити и вовсе не существовало. И конечно, четырехполосных скоростных магистралей, по которым сплошной лентой скользят автомобили, не было тогда и в помине — повсюду лишь грязь, жалкие домишки да апельсиновые рощи.

— Знаешь, я все думаю… — подала голос Катя где-то около Сепульведы.

— И о чем же?

— О себе. О том, какая я злая.

— С чего это вдруг тебя потянуло на подобные мысли?

— Не знаю. Но я не могу от них отделаться… Ведь во всех своих фильмах — стоящих фильмах — я играла отпетых злодеек. Отравительниц, предательниц, мерзавок, которые убивают своих же собственных детей. Короче, грешниц, которым нет прощения.

— Но мне казалось, актеры любят играть отрицательных персонажей. Утверждают, что они обаятельнее.

— Ты прав. К тому же у меня был богатый источник вдохновения.